Женщины против тиранов
Константин Райкин – уникальное явление в русском театре, в нем на русской сцене словно воплотился дух итальянской комедии. Мало кто так чувствует средиземноморскую театральность с ее праздничностью, темпераментом и свободой. Новый сезон в театре “Сатирикон” художественный руководитель открыл своей постановкой “Четыре тирана” по пьесе Карло Гольдони “Самодуры”.
Концертное исполнение – первая мысль, которая возникает при взгляде на оркестр, рассевшийся на сцене амфитеатром, – сценография Дмитрия Разумова до самого финала остается неизменной. Серые широкие ступени, с которых музыканты, исполнив Вивальди, уходят, становятся местом действия – домами нескольких венецианских семейств; персонажи вплывают в них на маленьких платформах по невидимым каналам между ступенями.
Актеры занимают опустевшие места оркестра, играючи приспосабливают оставленные ими инструменты для мелких нужд: “подмести” балалайкой, “выпить” из скрипочки, “покурить” кларнет. Любое действие настаивает: это игра, это театр, мы по нотам разыгрываем старинную историю о препятствиях в любви и непременном счастье в финале, легко, не всерьез, виртуозно и в темпе. И оттого, что это с самого начала так подчеркнуто, зритель с особенным вниманием ждет ответа на вопрос, о чем же сегодня, триста лет спустя, ему расскажут со сцены? А пока благодарно хохочет, наблюдая за нарядно и с явным актерским удовольствием выписанными типажами, один другого характерней, и за старой как мир интригой, где пожилые невежды не дают соединиться юным сердцам.
Главный сатрап – Лунардо, плешивый пузан в растянутых трениках и неопрятной майке, челюсть и плечи вперед, кулаки висят гирями; этого шепелявого грозу дома Артем Осипов играет с райкинским фирменным блеском. Лунардо должен держать в беспрекословном подчинении двух трудно управляемых особ: во-первых, они женщины, а во-вторых, молоды. Его жена Маргарита и дочь от первого брака Лучетта одеты в серенькое, длинное и затрапезное во имя нравственности. Обе и помышляют о самом что ни на есть честном: жена – нарядиться и повеселиться на карнавале, а дочь – выйти замуж. Алене Разживиной в роли Маргариты пришлось спрятать буйные кудри под платок, а темперамент – под жалобные причитания о загубленной в семейной жизни молодости и обиды на шпильки падчерицы. Лучетта у Екатерины Ворониной – трудный подросток, который рвется на волю из дома, стремится к любви и свободе, а пока дразнит мачеху и подольщается к отцу.
Жениха дочери отец подобрал, но знакомить молодых до свадьбы категорически отказывается – это не скрепно, незачем потакать новым веяниям и позволять молодежи иметь какие-то мнения и взгляды на собственную судьбу, слово отца – закон. Вокруг этого гвоздя самодурства и закручивается интрига, где тиранству противостоят, что логично, молодые герои с одной стороны, и женщины – с другой. В этих двойных клещах тирания обречена. Очевидно феминистский смысл тем ярче проступает, чем краше череда венецианских дам, вступающих поочередно в коалицию против мужей и их кондовых обычаев.
Вот Марина – в затюканной тетке в бигуди и вязаной кацавейке трудно узнать сатириконовскую красавицу Наталью Вдовину, к тому же она наседкой кудахчет над племянником Филипетто (розовощекий обаятельный балбес в исполнении Ильи Гененфельда). А вот Феличе – Агриппина Стеклова играет хозяйку жизни, энергичную и яркую, привыкшую брать от жизни все и успешно крутящую почти бессловесным мужем и остальными мужчинами, оказывающимися в орбите ее притяжения. Особенно ангелоподобным графом Рикардо в исполнении лучезарного Алексея Корякова; его непохожесть на заскорузлых домашних тиранов провоцирует их на агрессию, а Феличе пользуется случаем, чтобы преподать им урок толерантности и принятия чужого.
Хитрый план по знакомству молодых, который Феличе сначала придумывает, затем вместе с другими дамами воплощает, а потом, разоблаченная, защищает перед мужьями, и есть пружина действия. А защищать свою проделку есть перед кем. Ее муж Канчано – аристократичный Денис Суханов во фраке и цилиндре, с гримасой брезгливости и поджатым ртом, но уж если он его открывает, то для кратких и яростных перебранок с женой, в которых оба не теряют ледяной любезности; завершаются же вспышки не менее страстными поцелуями.
В твердолобости с главным героем могут потягаться и другие столпы венецианского общества: отец жениха Маурицио (Александр Гунькин) – закованный в квадратный жесткий пиджак, похожий на угрюмого чинушу, сплеча пресекающий любые вопросы; и Симон (Сергей Бубнов), муж Марины – вульгарный простак, который трактует свое желание третировать жену и безобразно вести себя дома как право хозяина. Все вместе они сетуют на мир, меняющийся вопреки их желаниям, и невозможность держать все живое в ежовых рукавицах.
Художница Мария Данилова, придумывая костюмы героев, в первом действии перебрала пятьдесят оттенков серого, зато во втором сочинила карнавальную феерию. В финале темный занавес задника раздвигается, открывая театральную и сказочную Венецию.
Яркие маски, сочиненные Гольдони, Райкин сделал похожими на сегодняшних отечественных типажей. История зазвучала отчаянной жаждой жизни, свободы и радости, освобождения от власти тупоумных тиранов. Монолог Феличе, в котором эта жажда высказана поэтично и страстно, Стеклова играет словно от собственного лица, остранившись и сняв на время венецианскую маску образа – и зритель горячо солидаризируется с нею.
Спектаклю суждено быть хитом – и по тому, с какими музыкальностью и азартом работает актерский ансамбль, и потому, что история о молодости и уме, побеждающих косность, звучит сегодня так обнадеживающе.
