Слёзы и мурашки в театре - это обычно не про меня
Одним из финальных аккордов этого странного театрального сезона стали для меня спектакли "Я не участвую в войне" и бутусовская "Чайка". Слёзы и мурашки в театре - это обычно не про меня, я всегда разделяю, где "понарошку" и игра, а где жизнь. Но в этот раз раз в бутусовской "Чайке" театр плотно сомкнулся с жизнью, образовал какую-то немыслимую глыбу, излучающую мощнейший поток энергии. Я не знаю, что повлияло на такую неистовую, мощную, обжигающую игру артистов - объявленная ли Ю.Н. в начале спектакля солидарность с разрушенным Гоголь-центром или новые реалии, в которых мы все существуем, или тот факт, что "Чайка" играется лишь раз в год - но это был невероятный по эмоциональному накалу спектакль. Страстный, драйвовый, на грани нервного срыва, да и просто визуально красивый! Второе действие, оно словно списано с полотен Семирадского - художника, который на своих картинах создавал красочный образ античности. Огромный овальный стол, заваленный охапками красных и белых роз, яблоками, заставленный кубками с вином, бокалами, кувшинами. Цветочные венки в волосах всех действующих лиц, Сорин, одетый в тогу, как римский патриций, а золотокудрая Нина Заречная (Агриппина Стеклова) - ну чем не Фрина?
Когда смотришь спектакль уже не в первый и не во второй раз, то важно уже не содержание, а то, как он откликнется в душе сегодня. Какие вызовет ассоциации. В бутусовской "Чайке" такого простора для толкований - через край. Спектакль о природе Театра, о творческом процессе, об этих "ненормальных", одержимых театром людях, я восприняла теперь иначе. По-другому звучит фраза Шамраева "мы все попали в запендю", и вопрос "отчего вы всё время ходите в чёрном?". Бьет поддых первое действие, где сам Бутусов бешено крушит, рвёт, уничтожает декорации, и где на месте театра возникает буквальное пепелище. Трепыхающийся в канатах, словно в путах, Костя Треплев будет пытаться взлететь, но так и не взлетит - в момент его первого представления в домашнем театре ему "подрезали крылья". Тележка, которую вывозит Дорн, нагружена персонажами, выглядящими будто сломанные, ненужные куклы. А скольким "неугодным" артистам, режиссерам за последние месяцы сломали хребет, "подрезали крылья", сбросили за борт? При этом мир Театра их не отпустит, как не отпустил несчастную Валентину Караваеву, из года в год игравшую Нину Заречную для одного зрителя - для себя...
