«Я - чайка. Нет, не то. Я - актриса!»
«Я - чайка. Нет, не то. Я - актриса!» - произнести эту хрестоматийную фразу из чеховской «Чайки» можно по-разному: с гордостью, с трепетом, с исканием, с внутренним противоречием. Юрий Бутусов не стал выбирать что-то одно. В своей постановке он дал зрителю возможность самому решать, как должен прозвучать каждый знаковый монолог или диалог легендарной пьесы.
Впрочем, выбор даётся не всем и не сразу. А лишь в последних двух актах. Всего их четыре. И пять часов спектакля, включая три антракта. Казалось бы, невыносимо длинное сценическое действо, в действительности воспринимается достаточно легко. Опять же, не всеми. Бутусовские спектакли вообще по своей сути рождают две категории зрителей: тех, кто уходит в середине первого акта, и тех, кто обязательно придёт на другие постановки режиссёра. Этот раз исключением не стал...
И тем не менее, даже после первого акта уже было понятно, что впереди ожидает традиционная режиссёрская бомба. Затравкой стал монолог «Люди, львы, орлы и куропатки» Нины Заречной в исполнении Агриппины Стекловой. Начав томно, проникновенно и почти интимно, в какой-то момент героиня превращается в одержимую дьяволом со всеми атрибутами: заламыванием рук, падением на колени и истошными призывами к сатане нечеловеческим голосом. Монолог был доведён до настоящего фарса, а зрители до истеричного хохота. Чуть позже трагизм в интонациях Заречной сменяется недоумением, когда остальные персонажи с лёгкостью прерывают её доморощенное шоу, что создает дополнительный комический эффект.
Достойную пару Стекловой составляет Тимофей Трибунцев, сыгравший роль Треплева. Вместе они сделали, пожалуй, самую сильную сцену в «Чайке» - последний разговор. Этот диалог задействованные в постановке артисты исполняют попарно на все лады. Четыре раза подряд. В результате, нам представлена возможность понять и представить, какой мы сами хотели бы видеть финал пьесы.
Есть и еще один потрясающий авторский приём, который использовал Бутусов в «Чайке». Это смена ролей в процессе спектакля. Пожалуй, самый яркий момент в третьем акте, когда Аркадина уговаривает Тригорина уехать в Москву. Далеко не самой выразительной актрисе Полине Райкиной приходит на помощь куда более яркая Лика Нифонтова. Она создаёт образ альтер-эго Аркадиной: этакая властная ненасытная химера, готовая полностью подавить и поглотить чужую личность. Под натиском двух Аркадиных Тригорин ломается.
Кстати, в «Чайке» Юрий Бутусов – это не просто режиссёр, который всегда остаётся за сценой в тени артистов. Он – часть постановки, её душа и один из героев, выступающих своеобразной отбивкой в каждом акте, а иногда и эпизоде. На сцене Бутусов по-настоящему рвёт и мечет. И это не фигура речи...
Сложная подача «Чайки», не всегда понятная широкой аудитории, тем не менее, вполне явственно оставляет один важный вопрос: есть ли грань, отделяющая сцену от реальной жизни? Героини Чехова Нина Заречная и Ирина Аркадина её не чувствуют, оттого их судьба столь театрально-трагикомична. Юрий Бутусов же помогает зрителям ощутить зыбкость этой границы, периодически разрывая сценическое полотно повествования своими хулиганскими выходками.
