Это история, как один ослеп, а другой прозрел
Думаю, кто меня так поразил актёрски совсем недавно. Конечно, пара - Илья Смирнов и Полина Одинцова в спектакле МТЮЗ «Медовый месяц в «Кукольном доме» Шерешевского. Как она сыграла прошение о любви, а он вежливую подавленную ненависть. Но, в том числе и Денис Суханов. Точнее сказать, ещё раз Суханов.
Молодой Сергей Тонышев поставил «Фауста» Гёте в «Сатириконе»под названием «Как Фауст ослеп» и проще сказать, что это история, как один ослеп, а другой прозрел, потому что Суханов в роли Мефистофеля с мощью то ли великого трагика, то ли оборотня, сыграл ещё свет на темной стороне, трагедию быть проклятым и нести тьму. Конечно, у этого актера театральность в формате 5Д. Это движущаяся сверхобъемная сверхсовременная технология. В амплуа - разрушенные личности - ему вообще нет равных. Мощнейший арсенал агрессии - на углях, корчась, пунктирный, острый. То кот, то собака, язык - жало. Способность ускользнуть и юркнуть в тьму. Этот актёр умеет разжигать пламя. А ещё десяток всяких штучек - серебряных, золотых, медяков и колокольчиков.
Надо сказать, молодой Тонышев этот массив культуры, вершину духовной мысли и 60 лет труда Гёте прочитал с ясностью букваря или пропел как церковную мессу. Под колокольный звон и кошачий визг, с проломом стены в ад, тревожа игрой света и тени. В любовной истоме и сладости искушения. С девочкой, которая умеет отдавать плоть, играть любовь без берегов (Гретхен- Алина Доценко). Волнуя роскошным переводом Пастернака и атмосферой сумрачного немецкого мистицизма. Но во втором акте понял, что впереди ещё столетия блужданий мужика в поисках истины, как-то сник, побежал по-быстрому по страницам. Молодо зелено, эх, недотепы, сказал бы Фирс из «Вишневого сада» Женовача. Или вот что значит, только иллюстрировать и писать самому инсценировки. Ребята, молодые, пашут, будто у них ипотека. Человеки-пауки - одна нитка в одном театре, другая в другом. Берутся за все, не стрессуют, коленки не дрожат, санитаров не вызывать. Хоть «Каренину», хоть «Преступление и наказание», с Онегиным на дружеской ноге. На завтраке с Кантом мало кто не побывал, не сказал: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут». Уехали боги, время молодых. И я за них, смиряясь, рада. А Тонышев превзошёл себя.
