О театре

Был такой странный период нашего пребывания на фронте, когда мы все время опаздывали к своей смерти. Нас всегда очень ждали в частях армии и флота. Было составлено четкое расписание наших переездов и спектаклей. Однажды нас в пути задержала пурга, а дом, приготовленный нам для ночлега, начисто снесло вражеской бомбой, в другой раз мы опоздали к выступлению на передовой, где днем снаряд попал в эстраду, где в это время мы должны были играть спектакль.

В наших зарубежных поездках мы всегда стремились играть на языке той страны, где проходили гастроли… Перевод текста мы заказывали иностранцам, для которых этот язык был родным. Наши переводчики должны были понимать юмор, уметь передать остроумный текст. С нами занимались преподаватели, в совершенстве владеющие этим языком… Чтобы подготовиться к такому выступлению, нужно время – полгода, год. Трудно, но надо.

Однажды мне пришлось слышать, как Аркадий Райкин читал один и тот же монолог на русском, чешском, сербском, румынском, словацком, венгерском, немецком и английском языках, читал так легко и увлеченно, словно знал все эти языки с детства…

…на днях на наших телевизионных экранах засверкало изображение комического гения. Би-Би-Си впервые показало нам прославленного русского комика Аркадия Райкина. Это было настоящее зрелище, подлинное открытие, такое выступление, которого мы не видели давно… У Райкина есть что-то от Чарли Чаплина: удивительная способность живо и наглядно выражать эмоции, способность создавать образы, которые не нуждаются в пояснении. Он обладает даром проникать в самую глубь человеческих чувств…

Быть зрителем в своем родном театре куда труднее, чем выступать со сцены. Я волнуюсь вдвойне: и как руководитель театра, и как отец. Рад, что мой сын, принимая трудное фамильное наследство, идет своим непроторенным путем. Он ищет новую тропу, а это всегда интересно.

У нас один театр – театр сатиры. И задача тоже одна – разобраться в зле сегодняшнего дня, уничтожить его смехом. Только отец со своими актерами делает это в плане социально-экономическом, а я с моими товарищами – в плане человеческих отношений.

Нам нужно менять весь свой репертуар: до недавней поры актуальный, он теперь стал, так сказать, вчерашним днем…

Актеры Райкина каждодневно доказывают, что театр даже не с вешалки начинается. Ибо ни вешалки, ни кола, ни двора своего у них сейчас нет, а театр всё-таки есть.

Служанки» — это был первый спектакль «Сатирикона» после смерти Аркадия Райкина, и это было невероятно смелое предложение Романа Виктюка. Он принес пьесу, он ее нам прочел, никто из нас, четырех будущих участников ее не понял, особенно применительно к нашему театру. Но он стал говорить, и говорил он так увлекательно, что это нам стало как-то «видеться», и я, новоиспеченный тогда худрук, решил на это пойти. «Служанки» стали бомбой в прекрасном смысле слова. Мы провезли спектакль по всему миру. «Русские идут!» — и наши портреты в гриме на первых страницах газет и в Европе, и в Южной Америке. Это был не просто огромный – невероятный успех! Это вообще был какой-то шок у всех любителей театра. Это был знак нового времени – так экстравагантно, пикантно, при этом в рамках, соблюдающих меру и высочайшую художественность…

Я ставил своего любимого автора – Мольера. Ему ведомо о театре всё: как сделать так, чтобы здесь публика затихла, а тут обманулась; как сломать ритм сцены, как придумать, чтобы вдруг стало страшно, а потом очень смешно…

С точки зрения стиля это мой самый любимый спектакль. Он черно-белый… Я всегда ставлю то, что волнует, что нравится. А Островский мне нравится больше, чем все современные авторы вместе взятые. Островский – это очень хороший вкус. Очень мускулистая, событийная, наглядная, сочная драматургия.

Я придумала такое определение этому спектаклю – «десант телевизионных фантомов в древнюю Венецию». Райкин сказал, что ему нужно противопоставление: с одной стороны – прекрасного искусства в его истоках: красивого, романтичного, подлинного и погибающего, не подлежащего восстановлению, а с другой – секундной гиперпопулярности, которой как раз и обладает телевидение.

Самым лучшим драматургом считается Шекспир, а второй в Англии по уровню, думаю, Бернард Шоу. «Пигмалион» – одна из самых лучших пьес с великими ролями. Через эту пьесу должен пройти каждый театр в период своего взросления, она обязательно должна появиться в репертуаре взрослого театра. Вот мы и выросли…