Гоголевская пауза затянулась дольше обыкновенных полутора минут.
Гоголевская пауза затянулась дольше обыкновенных полутора минут. И длится спустя сутки после спектакля... Да и не гоголевская она в общем-то, а бутусовски-дурненковская, когда сковывает не ужас осознания грядущей расплаты, а ужас от того, что все мы участники адского тест-драйва, в котором — из человеколюбия и жизнеподобия одновременно — используются тела уже умерших.
Конечно, "Р", что успели уже расшифровать как сокращённое наименование нашей державы, это не Гоголь, а весь наш социально-исторический и историко-литературный опыт. Это в равной мере и Чехов. (Или мне так узнаётся в силу профдеформации). А в значительной степени Дурненков, разумеется. И наше вчера, сегодня и, возможно, завтра, если питаться надеждами Осипа... Только сегодня наивный и честный фантазёр Хлестаков погибает. А Ревизор не приедет вовсе. Простите за спойлеры... Вероятно, для кого-то из зрителей важнее узнаваемость исторических реалий, а вот мне интересее, как в сценическом воплощении наше сегодняшнее, не только политическое, но социальное переплетено с вневременным, исконным. Как представляюся разные психотипы, по-разному существующие в предложенных обстоятельствах. И как представляемся мы, когда умер не только автор (по Барту), но и герой, мнимый он или нет.
