все жизни, все жизни, все жизни: "Чайка" А.Чехова в "Сатириконе", реж. Юрий Бутусов
Бутусовская "Чайка" - это, что называется, "праздник, который всегда с тобой", поэтому как-то незаметно проскочили пять лет с тех пор как я видел ее последний раз:
http://users.livejournal.com/-arlekin-/2061606.html?thread=13042470
Правда, тогда повторный просмотр случился после сравнительно перерыва:
http://users.livejournal.com/-arlekin-/1986410.html?nc=1
А потом я собирался и собирался, год назад уже собрался и записался, но отменил посещение, куда-то в другую сторону меня повело, в результате только сейчас снова дошел. С тех пор основное здание "Сатирикона" закрылось на ремонт, репертуарные спектакли раскидали по разным площадкам, "Чайка" улетела аж в Театриум на Серпуховке, и это отдельная тема, потому что - еще и лето - не в пример представлениям на стационарной сцене, неизменно аншлаговым, тут набралось едва ли треть партера. Зато случайной, лоховской публики практически не наблюдалось, причем из "маленьких любителей искусства" - один лишь патлатый Илья, остальные - сплошь "большие любители", то есть по билетам, по крайней мере, сторублевым входным. Ввиду того, что народа набежало немного, антракты ужали минут до десяти, и спектакль, обычно (пока в "Сатириконе" загонишь зрителя в зал и всех рассадишь - иные театры успели бы "Чайку" целиком сыграть!) растягивающийся часов на пять с половиной, вместе со всеми задержками уложился примерно в четыре сорок. За это время ни разу, вопреки фонограммным предуведомлениям худрука, будто "на каждом, подчеркиваю, на каждом спектакле" такое происходит, не зазвонил мобильник, практически никто пускай и из немногих изначально собравшихся не сбегал в антрактах, да похоже что если не большинство, то очень значительная часть аудитории оказалась на "Чайке" Бутусова не впервые. Справа от меня сидел зритель (и, как выяснилось, мой читатель), который пришел, как и я, третий раз, но за более короткий, чем у меня, срок; справа - актриса "Современника" и восхитительная Лиза из "Горя от ума" Туминаса Дарья Белоусова, она смотрела постановку "всего" дважды (с ней мы тоже немного пообщались), за спиной расположилась стайка девиц из "творческих вузов", ну, в общем, хоть знакомых мне людей вроде я наблюдал и немного, а фактически - "все свои", для кого Бутусов и в особенности его "Чайка" - своего рода предмет культа.
"В особенности" - поскольку "Чайка" для Бутусова, несомненно, стала творческим прорывом. Он и до этого очень интересно работал, поставил несколько удачных спектаклей в Питере с тогда еще там проживавшими молодыми Хабенским, Пореченковым и К (я их застал и видел "живьем" в театре, не только в записи), в "Сатириконе" у него чередой прошли выдающиеся, каждый следующий ярче предыдущего, "Макбетт" Ионеско и шекспировские "Король Лир" с "Ричардом Третьим" ("Лир" до сих пор жив и остается на афише), поработал Бутусов и в МХТ, где незадавшийся и очень быстро сошедший, но интересно придуманный "Иванов" во многом, как мне сразу после премьеры "Чайки" показалось, послужил к ней "трамплином" для режиссера. И после "Чайки" тоже много всего случилось примечательного, захватывающего, просто удачного, но "Чайка" все-таки пока что в бутусовской режиссерской судьбе остается важнейшим пунктом и исключительным по полноте его самовыражения художественным явлением.
Сейчас я еще раз убедился, что как в треплевской "мировой душе" сознания людей слились с инстинктами животных, как в ней душа Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки, так в "Чайке" Бутусова нашли преломление пусть не исчерпывающие (положим, они неисчерпаемы), но множественные варианты подхода к Чехову, взгляда на пьесу, понимание отдельных персонажей, типа их взаимоотношений, способы театральной реализации этих взглядов и пониманий через режиссерские решения, через актерское существование на сцене. И необязательно - то есть даже однозначно можно говорить, что это не так - Бутусов насмотрелся всевозможных чужих "Чаек" и из обрывков впечатлений слепил собственную, он, вероятно, видел чьи-то постановки, но вряд ли много; уверен, я видел больше. "Чайка" Бутусова - не постмодернистский микс из цитат, но разомкнутая навстречу любым возможностям структура. Вполне естественно, отдельные вариативные решения вызывают ассоциации с тем или иным спектаклем, виденным кем-то ранее, или, задним числом, позднее. К примеру, эпизод в третьем акте, когда Аркадина увещевает Тригорина, у меня очень отчетливые вызывает воспоминания о "Чайке" Марка Захарова, где Тригорин-Янковский лежал навзничь, а Аркадина-Чурикова сидела на нем чуть ли не верхом; только у Бутусова - на выбор - две Аркадиных в этой сцене; а всего - еще больше, в ассортименте. Или, скажем, недавно я попал на предпремьерный показ "Чайки" Евгения Марчелли... Ну ладно, не буду вслух про Марчелли, раз обещал. Для Бутусова важно, что многие сцены повторяются, варьируясь содержательно, жанрово, стилистически, не предлагая однозначной, связной, сквозной интерпретации происходящего, оставаясь взаимозаменяемыми: истеричная клоунада, фарс, гиньоль, с одной стороны, и, с другой, внешне сдержанная, уходящая глубоко в подтекст психологическая драма не конкурируют, не вытесняют и не дополняют друг друга, но сосуществуют в рамках заданной Бутусовым структуры параллельно, оставаясь самодостаточными.
Но за годы, что я не видел бутусовской "Чайки", жизнь на месте не стояла и тут я не мог не подумать вот еще о чем. К сожалению, в последнее время Бутусова, его имя и его творчество, используют в неблаговидных целях как некий образец "современного" театра, "уважающего" некие "традиции" и прежде всего "авторский" первоисточник, противопоставляя другого плана "современному" театру, прежде всего богомоловскому. Затея понятна: отвергая Богомолова (а также Серебренникова и т.д.), надо же дать какой-то "позитивный" образец. При этом не выглядеть совсем уж замшелыми идиотами - не МХАТ имени Горького же ставить Богомолову в пример! Для этого выбраны две по-настоящему крупные режиссерские фигуры со своими уникальными авторскими эстетиками - Туминас и Бутусов. Ну Римас Владимирович, я полагаю, не только режиссер отличный, но и человек опытный, многомудрый, от него не убудет, где сядешь, там и слезешь; а за Бутусова лично мне обидно вдвойне, иногда кажется, что он либо не понимает, в какой игре его используют, либо принципиально на эти игры не обращает внимания. Последнее тоже достойно уважения, человек занят делом, а не пустыми интригами - однако стоит иметь в виду, в тех случаях, когда растягивают транспаранты против "врагов русскаго театра", имя Бутусова оказывается в одной строке с Богомоловым и Серебренниковым, да и в отношении к Туминасу слышать "пускай этот латыш (!) едет на свой хутор" доводится, увы, гораздо чаще, в том числе и непосредственно в зале вахтанговского театра, чем, может быть, кажется участникам виртуальных дискуссий... И вот пересматривая бутусовскую "Чайку", я помимо всего прочего, отмечал для себя формальное, на уровне конкретных приемов, сходство в режиссуре Богомолова и Бутусова (благо Богомолов за эти годы поставил "Чайку" аж дважды).
Любопытно: приемы-то, в сущности, идентичные, и все попреки "защитников ценностей" в адрес Богомолова очень легко при желании адресовать и Бутусову. Перемонтирует текст, сокращает, изменяет, добавляет - да сколько угодно! Синхробуффонада - налицо. У каждого случился свой "провал", позволивший накопить силы для следующего рывка - "Турандот" Богомолова и "Иванов" Бутусова. Несоответствие возраста исполнителя и персонажа - пожалуйста: уж сколько было сказано про то, что Елена Шанина в "Князе" играет Аглаю - но вот у Бутусова в роли Нины Заречной - Агриппина Стеклова, а в роли Аркадиной - Полина Райкина (кстати, попутно я бы отметил, что Райкина по-настоящему "доросла" до Аркадиной, но не возрастом, а пониманием того, что она делает; то же касается и Дорна-Артема Осипова; что же до возраста - никто из партнеров ведь за это время тоже не помолодел). Наконец, главная претензия к недавнему "Князю", который еще и выйти не успел, и никто его в глаза не видел, состояла в том, что режиссер сам себя назначил на главную роль - писали "Богомолов стал идиотом". А что же Бутусов в "Чайке" - прыгает, будто не в себе, и ничего, пускай! У Богомолова поют Пугачеву и читают Багрицкого, у Бутусова цитируют Бродского и звучит Сальваторе Адамо. И в спектаклях обоих режиссеров используется музыка Фаустаса Латенаса (ну и у Туминаса тоже, само собой, кстати).
Разумеется, внешние совпадения лишь явственнее обозначают сущностные различия. Мне уже приходилось отмечать, что Бутусов и Богомолов - два полюса сегодняшнего русскоязычного театрального контекста, но отнюдь не в отношении к мифической "традиции" или в способах обращения с литературными первоисточниками, как то пытаются подать в каком-нибудь очередном "институте природоведения". Театр Богомолова - предельно рациональный, театр Бутусова, наоборот - чисто иррациональный. То и другое - "игра в классики", но Богомолов играет по правилам, пускай и по своим собственным, индивидуальным, самим для себя придуманным, его "игра" сродни "Эрудиту", когда буковки выкладываются в слова по клеточкам, по ячейкам. А Бутусов встряхивает костяшки в кружке, подбрасывает, рассыпает - и любуйтесь узором. Но надо еще так подбросить и рассыпать, что залюбуешься - и в этом Бутусову действительно равных нет. А пресловутые "традиции", "уважение к автору" и прочая схоластическая ахинея тут вовсе ни при чем.
Наиболее характерный с этой точки зрения момент бутусовской "Чайки", пожалуй - "вариации" в финале 2-го акта: "сон" Нины. В "Беге" Бутусов позднее развивает принцип "сновидения", но там и пьеса - "восемь снов", а "Чайка" - все-таки не сновидческая фантазия, в ней, и уж всяком во втором акте, нет прямых сюрреалистических проявлений. И все-таки "Чайка" у Бутусова пролетает будто сон - сон о театре, об актере, просыпающемся среди декораций и не способном сразу сообразить, он "на сцене" или "в жизни", "играет" или уже нет, он уже сам по себе или еще персонаж чужой истории (куда как чеховский мотив, между прочим - "Лебединая песня"!). Но вот о чем я еще подумал: не зря ведь Богомолов дважды "вошел" не в какую-нибудь другую пьесу, но в "Чайку" Чехова. Ясно, что вторая версия богомоловской "Чайки" послужила своего рода "реакцией" (а Богомолов прямо говорит, что не готов подставлять щеку, но готов отвечать, "давать по морде") на восприятие и первой "Чайки", и других его постановок того периода, и что после череды ернических фантасмагорий начиная с "Лира" и "Турандот" нарочито тихий и подчеркнуто, почти гротесково статичный воспринимался в духе "получи, фашист, гранату", не иначе:
http://users.livejournal.com/-arlekin-/3050685.html?thread=14254781
При этом каждая из "Чаек" была выстроена изнутри очень последовательно, первая - как "обычный" Богомолов, вторая - как "необычный", и только мелодия песни Гребенщикова да неожиданное появление Розы Хайрулиной в последнем акте намекали (и то ненавязчиво), что, может быть, "тишина" эта обманчивая, и столь же саркастичная внутренне, как прежние буффонные эскапады. Но если представить (вряд ли сам режиссер об этом задумывался... хотя не знаю, не знаю) богомоловскую "Чайку" и "Чайку-2" не как разные спектакли, не как альтернативные режиссерские версии одной пьесы, но как единый (пусть и изначально такого и не предполагалось) замысел, и воспринимать нынешнюю "Чайку" Богомолова, где герои сидят неподвижно чуть ли не спиной к публике и говорят едва слышным полушепотом не отдельно, но вместе с первой "Чайкой", с ее фирменной богомоловской эксцентрикой, с "Милая моя, солнышко лесное" и "Пусть тебе приснится Пальма де Майорка" - то одно на одно и выйдет: и Шекспир, и Наполеон, и последняя пиявка. И тогда уж пожалуйста - лайте, огрызайтесь, забрасывайте тухлятиной, подобно тому, как у Бутусова в финале 3-го акта летят фрукты в пьяного Шамраева, выползающего на сцену со своими актерскими откровениями, и режиссер выскакивает из зала на сцену его "подбирать", ставить на ноги, поддерживать под "обстрелом".
Оригинал
Издательство: LJ
Автор: Слава Шадронов
18.07.2016
http://users.livejournal.com/-arlekin-/2061606.html?thread=13042470
Правда, тогда повторный просмотр случился после сравнительно перерыва:
http://users.livejournal.com/-arlekin-/1986410.html?nc=1
А потом я собирался и собирался, год назад уже собрался и записался, но отменил посещение, куда-то в другую сторону меня повело, в результате только сейчас снова дошел. С тех пор основное здание "Сатирикона" закрылось на ремонт, репертуарные спектакли раскидали по разным площадкам, "Чайка" улетела аж в Театриум на Серпуховке, и это отдельная тема, потому что - еще и лето - не в пример представлениям на стационарной сцене, неизменно аншлаговым, тут набралось едва ли треть партера. Зато случайной, лоховской публики практически не наблюдалось, причем из "маленьких любителей искусства" - один лишь патлатый Илья, остальные - сплошь "большие любители", то есть по билетам, по крайней мере, сторублевым входным. Ввиду того, что народа набежало немного, антракты ужали минут до десяти, и спектакль, обычно (пока в "Сатириконе" загонишь зрителя в зал и всех рассадишь - иные театры успели бы "Чайку" целиком сыграть!) растягивающийся часов на пять с половиной, вместе со всеми задержками уложился примерно в четыре сорок. За это время ни разу, вопреки фонограммным предуведомлениям худрука, будто "на каждом, подчеркиваю, на каждом спектакле" такое происходит, не зазвонил мобильник, практически никто пускай и из немногих изначально собравшихся не сбегал в антрактах, да похоже что если не большинство, то очень значительная часть аудитории оказалась на "Чайке" Бутусова не впервые. Справа от меня сидел зритель (и, как выяснилось, мой читатель), который пришел, как и я, третий раз, но за более короткий, чем у меня, срок; справа - актриса "Современника" и восхитительная Лиза из "Горя от ума" Туминаса Дарья Белоусова, она смотрела постановку "всего" дважды (с ней мы тоже немного пообщались), за спиной расположилась стайка девиц из "творческих вузов", ну, в общем, хоть знакомых мне людей вроде я наблюдал и немного, а фактически - "все свои", для кого Бутусов и в особенности его "Чайка" - своего рода предмет культа.
"В особенности" - поскольку "Чайка" для Бутусова, несомненно, стала творческим прорывом. Он и до этого очень интересно работал, поставил несколько удачных спектаклей в Питере с тогда еще там проживавшими молодыми Хабенским, Пореченковым и К (я их застал и видел "живьем" в театре, не только в записи), в "Сатириконе" у него чередой прошли выдающиеся, каждый следующий ярче предыдущего, "Макбетт" Ионеско и шекспировские "Король Лир" с "Ричардом Третьим" ("Лир" до сих пор жив и остается на афише), поработал Бутусов и в МХТ, где незадавшийся и очень быстро сошедший, но интересно придуманный "Иванов" во многом, как мне сразу после премьеры "Чайки" показалось, послужил к ней "трамплином" для режиссера. И после "Чайки" тоже много всего случилось примечательного, захватывающего, просто удачного, но "Чайка" все-таки пока что в бутусовской режиссерской судьбе остается важнейшим пунктом и исключительным по полноте его самовыражения художественным явлением.
Сейчас я еще раз убедился, что как в треплевской "мировой душе" сознания людей слились с инстинктами животных, как в ней душа Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки, так в "Чайке" Бутусова нашли преломление пусть не исчерпывающие (положим, они неисчерпаемы), но множественные варианты подхода к Чехову, взгляда на пьесу, понимание отдельных персонажей, типа их взаимоотношений, способы театральной реализации этих взглядов и пониманий через режиссерские решения, через актерское существование на сцене. И необязательно - то есть даже однозначно можно говорить, что это не так - Бутусов насмотрелся всевозможных чужих "Чаек" и из обрывков впечатлений слепил собственную, он, вероятно, видел чьи-то постановки, но вряд ли много; уверен, я видел больше. "Чайка" Бутусова - не постмодернистский микс из цитат, но разомкнутая навстречу любым возможностям структура. Вполне естественно, отдельные вариативные решения вызывают ассоциации с тем или иным спектаклем, виденным кем-то ранее, или, задним числом, позднее. К примеру, эпизод в третьем акте, когда Аркадина увещевает Тригорина, у меня очень отчетливые вызывает воспоминания о "Чайке" Марка Захарова, где Тригорин-Янковский лежал навзничь, а Аркадина-Чурикова сидела на нем чуть ли не верхом; только у Бутусова - на выбор - две Аркадиных в этой сцене; а всего - еще больше, в ассортименте. Или, скажем, недавно я попал на предпремьерный показ "Чайки" Евгения Марчелли... Ну ладно, не буду вслух про Марчелли, раз обещал. Для Бутусова важно, что многие сцены повторяются, варьируясь содержательно, жанрово, стилистически, не предлагая однозначной, связной, сквозной интерпретации происходящего, оставаясь взаимозаменяемыми: истеричная клоунада, фарс, гиньоль, с одной стороны, и, с другой, внешне сдержанная, уходящая глубоко в подтекст психологическая драма не конкурируют, не вытесняют и не дополняют друг друга, но сосуществуют в рамках заданной Бутусовым структуры параллельно, оставаясь самодостаточными.
Но за годы, что я не видел бутусовской "Чайки", жизнь на месте не стояла и тут я не мог не подумать вот еще о чем. К сожалению, в последнее время Бутусова, его имя и его творчество, используют в неблаговидных целях как некий образец "современного" театра, "уважающего" некие "традиции" и прежде всего "авторский" первоисточник, противопоставляя другого плана "современному" театру, прежде всего богомоловскому. Затея понятна: отвергая Богомолова (а также Серебренникова и т.д.), надо же дать какой-то "позитивный" образец. При этом не выглядеть совсем уж замшелыми идиотами - не МХАТ имени Горького же ставить Богомолову в пример! Для этого выбраны две по-настоящему крупные режиссерские фигуры со своими уникальными авторскими эстетиками - Туминас и Бутусов. Ну Римас Владимирович, я полагаю, не только режиссер отличный, но и человек опытный, многомудрый, от него не убудет, где сядешь, там и слезешь; а за Бутусова лично мне обидно вдвойне, иногда кажется, что он либо не понимает, в какой игре его используют, либо принципиально на эти игры не обращает внимания. Последнее тоже достойно уважения, человек занят делом, а не пустыми интригами - однако стоит иметь в виду, в тех случаях, когда растягивают транспаранты против "врагов русскаго театра", имя Бутусова оказывается в одной строке с Богомоловым и Серебренниковым, да и в отношении к Туминасу слышать "пускай этот латыш (!) едет на свой хутор" доводится, увы, гораздо чаще, в том числе и непосредственно в зале вахтанговского театра, чем, может быть, кажется участникам виртуальных дискуссий... И вот пересматривая бутусовскую "Чайку", я помимо всего прочего, отмечал для себя формальное, на уровне конкретных приемов, сходство в режиссуре Богомолова и Бутусова (благо Богомолов за эти годы поставил "Чайку" аж дважды).
Любопытно: приемы-то, в сущности, идентичные, и все попреки "защитников ценностей" в адрес Богомолова очень легко при желании адресовать и Бутусову. Перемонтирует текст, сокращает, изменяет, добавляет - да сколько угодно! Синхробуффонада - налицо. У каждого случился свой "провал", позволивший накопить силы для следующего рывка - "Турандот" Богомолова и "Иванов" Бутусова. Несоответствие возраста исполнителя и персонажа - пожалуйста: уж сколько было сказано про то, что Елена Шанина в "Князе" играет Аглаю - но вот у Бутусова в роли Нины Заречной - Агриппина Стеклова, а в роли Аркадиной - Полина Райкина (кстати, попутно я бы отметил, что Райкина по-настоящему "доросла" до Аркадиной, но не возрастом, а пониманием того, что она делает; то же касается и Дорна-Артема Осипова; что же до возраста - никто из партнеров ведь за это время тоже не помолодел). Наконец, главная претензия к недавнему "Князю", который еще и выйти не успел, и никто его в глаза не видел, состояла в том, что режиссер сам себя назначил на главную роль - писали "Богомолов стал идиотом". А что же Бутусов в "Чайке" - прыгает, будто не в себе, и ничего, пускай! У Богомолова поют Пугачеву и читают Багрицкого, у Бутусова цитируют Бродского и звучит Сальваторе Адамо. И в спектаклях обоих режиссеров используется музыка Фаустаса Латенаса (ну и у Туминаса тоже, само собой, кстати).
Разумеется, внешние совпадения лишь явственнее обозначают сущностные различия. Мне уже приходилось отмечать, что Бутусов и Богомолов - два полюса сегодняшнего русскоязычного театрального контекста, но отнюдь не в отношении к мифической "традиции" или в способах обращения с литературными первоисточниками, как то пытаются подать в каком-нибудь очередном "институте природоведения". Театр Богомолова - предельно рациональный, театр Бутусова, наоборот - чисто иррациональный. То и другое - "игра в классики", но Богомолов играет по правилам, пускай и по своим собственным, индивидуальным, самим для себя придуманным, его "игра" сродни "Эрудиту", когда буковки выкладываются в слова по клеточкам, по ячейкам. А Бутусов встряхивает костяшки в кружке, подбрасывает, рассыпает - и любуйтесь узором. Но надо еще так подбросить и рассыпать, что залюбуешься - и в этом Бутусову действительно равных нет. А пресловутые "традиции", "уважение к автору" и прочая схоластическая ахинея тут вовсе ни при чем.
Наиболее характерный с этой точки зрения момент бутусовской "Чайки", пожалуй - "вариации" в финале 2-го акта: "сон" Нины. В "Беге" Бутусов позднее развивает принцип "сновидения", но там и пьеса - "восемь снов", а "Чайка" - все-таки не сновидческая фантазия, в ней, и уж всяком во втором акте, нет прямых сюрреалистических проявлений. И все-таки "Чайка" у Бутусова пролетает будто сон - сон о театре, об актере, просыпающемся среди декораций и не способном сразу сообразить, он "на сцене" или "в жизни", "играет" или уже нет, он уже сам по себе или еще персонаж чужой истории (куда как чеховский мотив, между прочим - "Лебединая песня"!). Но вот о чем я еще подумал: не зря ведь Богомолов дважды "вошел" не в какую-нибудь другую пьесу, но в "Чайку" Чехова. Ясно, что вторая версия богомоловской "Чайки" послужила своего рода "реакцией" (а Богомолов прямо говорит, что не готов подставлять щеку, но готов отвечать, "давать по морде") на восприятие и первой "Чайки", и других его постановок того периода, и что после череды ернических фантасмагорий начиная с "Лира" и "Турандот" нарочито тихий и подчеркнуто, почти гротесково статичный воспринимался в духе "получи, фашист, гранату", не иначе:
http://users.livejournal.com/-arlekin-/3050685.html?thread=14254781
При этом каждая из "Чаек" была выстроена изнутри очень последовательно, первая - как "обычный" Богомолов, вторая - как "необычный", и только мелодия песни Гребенщикова да неожиданное появление Розы Хайрулиной в последнем акте намекали (и то ненавязчиво), что, может быть, "тишина" эта обманчивая, и столь же саркастичная внутренне, как прежние буффонные эскапады. Но если представить (вряд ли сам режиссер об этом задумывался... хотя не знаю, не знаю) богомоловскую "Чайку" и "Чайку-2" не как разные спектакли, не как альтернативные режиссерские версии одной пьесы, но как единый (пусть и изначально такого и не предполагалось) замысел, и воспринимать нынешнюю "Чайку" Богомолова, где герои сидят неподвижно чуть ли не спиной к публике и говорят едва слышным полушепотом не отдельно, но вместе с первой "Чайкой", с ее фирменной богомоловской эксцентрикой, с "Милая моя, солнышко лесное" и "Пусть тебе приснится Пальма де Майорка" - то одно на одно и выйдет: и Шекспир, и Наполеон, и последняя пиявка. И тогда уж пожалуйста - лайте, огрызайтесь, забрасывайте тухлятиной, подобно тому, как у Бутусова в финале 3-го акта летят фрукты в пьяного Шамраева, выползающего на сцену со своими актерскими откровениями, и режиссер выскакивает из зала на сцену его "подбирать", ставить на ноги, поддерживать под "обстрелом".
Оригинал
