Дела шутейные. Спектакль "Шутники" театра "Сатирикон"
Премьера спектакля "Шутники" по пьесе А.Н. Островского представлена в Российском государственном театре "Сатирикон" им. Аркадия Райкина
Пьеса "Шутники", по которой режиссер Евгений Марчелли поставил спектакль в театре "Сатирикон", не столь популярна, как другие произведения А.Н. Островского. Между тем великий драматург ее очень ценил, упоминая в числе тех, "которые должны быть непременно в репертуаре всякого русского театра". В конце ХIХ — начале XX века пьеса неоднократно ставилась в России, интерес к ней в отечественных театрах возродился и в последние годы. Главную роль в спектакле "Сатирикона" сыграл Константин Райкин.
Старый серый дом, похожий на заброшенный бетонный бункер. Из засыпанных камнями подвальных окон пробивается тусклый свет. Вокруг — мрак: черный металлический гофрированный задник, сверху нависают такие же жутковатые падуги, справа — черная доска со следами сорванных объявлений. Усугубляет унылую картину одинокое деревце, ютящееся среди бетонных балок. Таково изобразительное решение художника-постановщика Дмитрия Разумова.
Появляется странный человек в широченных черных штанах на помочах и белой майке. Нервно размахивает руками, что-то раздраженно бормочет, комментируя объявление о необходимости выключения мобильных телефонов. Голос в динамиках умолкает. Забавный непоседливый маленький человек оказывается трогательным, беспомощным, суетливым горемыкой-подьячим Павлом Прохоровичем Оброшеновым. Он ведет невеселый разговор с дочерью Анной Павловной о своей тяжкой доле, о необходимости угождать богатым, от которых он вынужден "побираться крохами", сносить унижения и изображать из себя шута: "Тот тебе рыло сажей мажет, другой плясать заставляет, третий в пуху всего вываляет". Но Оброшенов оправдывает эти унижения тем, что всегда исправно приносил домой денежки, стало быть, и детей было чем покормить. Теперь, когда пришла худая череда и концы с концами еле сводятся, он даже вынужден сдавать внаём комнату в собственном доме. А тут вдруг младшая дочь замуж собралась! Вдобавок ее благоверный — юный балбес — растратил казенные деньги. Одна надежда на соседа-благодетеля — богатого купца Филимона Протасьича Хрюкова, которого можно ради блага семьи повеселить-потешить своими "ужимками и прыжками". А тот, видя "прогнувшегося" униженного человека, хамеет. И даже доходит до того, что предлагает сожительство его старшей дочери. Та гонит зарвавшегося богатея вон, вслед за ней точно так же поступает и отец. Но купец вдруг одумывается и делает девушке предложение руки и сердца. Все довольны, можно и свадьбу играть.
Казалось бы, незамысловатая на первый взгляд история. Но Евгений Марчелли на протяжении двух с лишним часов действия буквально не дает зрителям продохнуть, обрушивая на них шквал страстей и вовлекая в лихорадочную круговерть событий. Описывать их я не буду, поскольку завзятые театралы без сомнения читали пьесу и знают все ее перипетии. Другие, надеюсь, прочтут. А для третьих пусть станет неожиданностью спектакль, который непременно захватит их не только сюжетными коллизиями, но и стремительным ритмом действия, "взрывоопасной" атмосферой, выверенными мизансценами, скрупулезно разобранными ролями и мощным градусом эмоций.
Непредсказуемая фантазия режиссера не могла не преподнести зрителям сюрприз. Мимолетный эпизод пьесы с шарманщиком и поющей девицей он превращает в уникальный, почти волшебный дивертисмент. На площади городка появляется веселая компания разухабистых уличных музыкантов, аккомпанирующих трем красавицам, одетым в алые сарафаны и азартно распевающим душещипательные городские романсы. А над ними на помосте ярмарочного балагана под эту музыку в медленном хороводе кружатся как будто перенесенные из музея восковых фигур набеленные, наряженные в роскошные костюмы (поклон замечательному художнику по костюмам Марии Даниловой) и похожие на манекенов персонажи. Которые вдруг "оживают" и начинают говорить — подчеркнуто громко, а порой и нарочито манерно. И ты вдруг узнаешь в них любимых героев пьес А.Н. Островского — Катерину с Борисом, Ларису Огудалову с Паратовым и Карандышевым, Несчастливцева с Гурмыжской и Булановым и даже дивную Снегурочку с величественным Берендеем. Все происходящее кажется каким-то странным сказочным сном: вертится карусель, играет гармонь, разряженные отвязные парни поют какие-то скабрезные частушки. Народ в зале хохочет. А у тебя сжимается сердце. Ты понимаешь, что несчастные героини Островского появились здесь недаром: судя по всему, недалек тот час, когда и дочери Павла Прохоровича Оброшенова пополнят их печальную компанию…
Ярко и сочно играют своих персонажей превосходные артисты "Сатирикона" — опытные и совсем молодые. Смешон, немного нелеп, наивен, но добр юный жених Саша (Илья Рогов), плывущий как щепочка по волнам злодейки-судьбы. Забавна, подвижна и чуточку угловата Ульяна Лисицина в роли Верочки — взрослого, немного капризного ребенка, начинающего, однако, что-то понимать в жизни. Тонко, сдержанно и умно играет старшую дочь Оброшенова прелестная Алёна Разживина. Её Анна, взвалившая все заботы по дому на свои хрупкие плечи, не по годам мудра, несуетна и основательна. Она, судя по всему, уже махнула рукой и на свою красоту, и на личную жизнь. Хотя в ней все еще живо свойственное любой женщине желание нравиться мужчинам, пусть даже таким мерзавцам, как Хрюков. Благодаря забавной придумке художника по костюмам, с Анной в мановение ока происходит метаморфоза. Лишь чуточку видоизменив свой внешний вид и превратив унылый черный пиджак в эффектное платье с открытым плечом, милая скромная девушка преображается и становится яркой, привлекательной, обворожительной женщиной! Замечательно играет Алёна Разживина сцену конфликта с Хрюковым, когда вдруг в покладистой, тихой девушке обнаруживается мощный темперамент и жесткий характер!
Размашисто и хлёстко играет Хрюкова Денис Суханов. Его молодой, экспрессивный и внешне неотразимый Филимон Протасьич — архетип скорпиона-бизнесмена всех времен, которому люди, не обладающие приличным капиталом или властью, представляются лишь отщепенцами и "нищебродами", копошащимися у его ног и норовящими выпросить у него денег. В каждом его жесте, в каждой реплике сквозит презрение и брезгливость к этим "тварям, дрожащим", не достойным его милостивого внимания. Он бравирует своим хамством и способен унизить собеседника даже в самом малом, например, во время обычного пересчета денег. (Замечу, что "денежная" сцена придумана режиссером и сыграна Сухановым и Разживиной с большим юмором и иронией).
Константин Райкин в роли Оброшенова с первых минут спектакля ошеломляет чаплинской пронзительностью своего героя, у которого, говоря словами великого поэта, "из-под кожи сочится душа". Надо видеть, какой нежностью светятся его глаза, когда он общается с дочерями и пытается устроить их жизни. Или каким трогательным и смешным он становится, обретая вдруг невесть откуда свалившееся на него шальное богатство. И тут же готов разрыдаться, обнаруживая обман. Или по-отечески утешает несчастного и глуповатого паренька — нашкодившего по пьяной лавочке и не находящего себе места от стыда жениха младшей дочери. Или яростно негодует, узнав о низости богатея Хрюкова, посмевшего сделать его дочери постыдное предложение.
Оброшенов в трактовке Е. Марчелли и К. Райкина — не совсем типичный для Островского персонаж, здесь явно не обошлось без влияния Гоголя, Достоевского, Чаплина (недаром в превосходно придуманной программке спектакля фигурирует фото грустноватого Чарли в котелке). Оброшенов стоит наособицу и в череде грандиозных ролей, сыгранных Райкиным прежде. Хотя, при этом, кажется, что он вобрал в себя черты некоторых любимых зрителями персонажей великого артиста: печального Фарятьева и трогательного Бутона, Джорджа из "Там же, тогда же" и героя "Контрабаса", Скороходова и несчастного шекспировского Лира, etc. Более того, Райкин в "Шутниках" странной и страшной пластикой и звуками, воспроизводимыми Оброшеновым в сцене паясничания перед Хрюковым, передает "привет" даже своему Грегору Замзе — герою уникального спектакля Валерия Фокина "Превращение" по повести Ф. Кафки.
Финал спектакля поразителен. Всё вокруг приходит в лихорадочное движение: надеваются парадные сюртуки, цилиндры, подвенечные платья. В доме Оброшенова появляются вожделенные гипсовые скульптуры, кресла, зеленый ковер-газон и даже рембрандтова "Даная".
Верочка. Что это с нами все шутят?
Анна Павловна. А вот, Верочка, будем жить богато да весело, а главное, не будем ни в ком нуждаться, так перестанут над нами шутить.
Оброшенов. Перестанут, милые мои, родные мои, перестанут!
Не перестанут. Несмотря на внешне благополучное разрешение конфликта и некое подобие happy-end’а, ты ни на секунду не веришь в чудесное превращение Хрюкова из волка в агнца. Не верит в это и Павел Прохорович Оброшенов. В черном сюртуке с белым бантом и в цилиндре он замирает на авансцене. По обе стороны от него — дочери в белоснежных свадебных нарядах и их женихи. Но губы его дрожат, глаза полны слёз. И ты вспоминаешь веселую ярмарку и кружащихся в хороводе героинь Островского...
