«Дубровский» в «Сатириконе»: приключения, мистика, философия и четвертая стена
В 2024 году Россия отмечает 225-летие со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Переиздаются книги, выходят экранизации, и, конечно, театральные постановки. В сентябре прошлого года состоялась чудесная премьера «Дубровского» в театре Терезы Дуровой, и вот в марте 2024 выходит не менее прекрасная постановка «Дубровского» в «Сатириконе» от режиссёра Якова Ломкина. Спектакли с совершенно разными акцентами, атмосферой и настроением.
Постановка в «Сатириконе» заявлена как фантасмагория с мистическим подтекстом. И такое прочтение Александра Сергеевича удивительно прекрасно. Я не буду напоминать известный не только в России, но и за её пределами сюжет романа Пушкина, лишь отмечу некоторые особенности. В постановке «Сатирикона» сильнейший акцент сделан именно на отношении двух помещиков: Дубровского и Троекурова.
Фантасмагория с мистическим акцентом: Дубровский-старший в виде призрака
Андрей Дубровский-старший (Денис Суханов) не исчезает со сцены после своей смерти. В виде призрачного видения он терзает своего бывшего друга Троекурова (Игорь Гудеев), появляясь в его жизни в самые неподходящие моменты. Ничто и никто не может его изгнать. И если поначалу Троекуров пытается отрешиться от видений с помощью обильных возлияний, то к концу пьесы он беседует с другом, в чьей смерти он всецело виноват сам. При этом призрак Дубровского-старшего изощрённо пытает виновника своей смерти: он предстаёт пред ним то виде человека, у которого сразу три лица, то его голову приносят слуги на блюде вместо ужина.
В разные моменты спектакля бывшие друзья произносят одни и те же слова о своей дружбе и судьбе — с разными интонациями, эмоциями. С разным накалом и болью. В финале, обращаясь к Дубовскому-младшему, Троекуров произносит слова, которых нет в романе. И говорит, что мог бы убить его, но ведь Владимир — сын его бывшего друга. Жестокость и раскрутившаяся на полную спираль насилия и безнаказанности, неслыханной дерзости («В том и сила, чтобы без права отнять») соседствует с раскаяньем, чувством вины и пустоты. Попытка посмотреть на отношения помещиков под другим углом несомненно удалась.
Режиссёр, словно хирург, на наших глазах препарирует раскручивающуюся спираль гордыни и насилия, наблюдает, как яд, попавший в чистое озеро, постепенно поражает всех, кто там оказался. И предлагает нам варианты лечения. Но удастся ли спастись?
Разрушение четвёртой стены
Режиссёр использует в спектакле мой любимый приём разрушения четвертой стены. Мы видим на сцене самого Александра Сергеевича, который ходит между своих героев, наблюдает, записывает, а порой и что-то шепчет им на ухо. Образ великого поэта узнаваем, но в один из моментов Дубровский здоровается с Пушкиным, называя его по имени, чтобы у зрителей отпали всякие сомнения, которых уже и нет к этому моменту. И зал взрывается хохотом и аплодисментами. И этот приём делает спектакль ещё более живым. Он словно показывает нам не просто текст, а как бы размышления над ним. Пикантности добавляет тот факт, что Пушкина играет женщина (Антонина Рыбаловлева).
Другие находки
Интересные декорации: на сцене круговой подиум, ограниченный решетками с анфиладой дверей. Двери постоянно передвигаются, открываются, закрываются (художник — Виктор Герасименко). Мы видим действие либо перед анфиладой, либо в глубине сцены, но через открытые двери, либо угадываем происходящее через матовое стекло закрытых дверей (например, встречу Дубровского и медведя).
Как известно из сюжета романа, псарня стала причиной ссоры двух помещиков. И в спектакле можно увидеть как гончих, которых изображают люди («Около пяти сотен борзых вместе с гончими проживали в тепле и уюте» — фраза, которая не единожды повторяется в спектакле), так и гостей Троекурова, которые ведут себя подобно собакам, полностью повторяя их привычки и создавая на сцене художественное полотно, которое без лишних слов говорит о том, какие нравы и порядки царили в поместье Троекурова. Пластика артистов бесподобна.
Отличный художественный ход — путешествие молодого Дубровского в родные края. Здесь прекрасно всё: и покачивания брички, и свист кнута, и сопровождающие крестьяне, и сам Владимир Дубровский.
Несмотря на великолепную актерскую работу всей труппы, приз зрительских симпатий однозначно отдан Шабашкину. У Пушкина Шабашкин — второстепенный персонаж, дворянский заседатель в уезде. Его руками и совершается беззаконие: отъём имения. Так вот, о Шабашкине, сыгранным Арсеном Ханджяном. Боги мои! Какая пластика! Какая мимика! Какая игра голосом! Невероятный образ (это нужно видеть!).
Такой акцент на «проходящем» персонаже даёт понять зрителю, что именно посредством таких шабашкиных и происходит всё зло на земле.
Впрочем, о спектакле можно рассказывать бесконечно: о волшебной музыке, от которой по коже бегают мурашки, об игре света, о хореографии, о символизме (о древнеегипетских анубисах, в конце концов!) и, конечно, о замечательной игре актеров. Роли, даже самые второстепенные, удались всем на славу.
Любовная линия Марии и Владимира Дубровского (Ася Войтович / Екатерина Вьюхина и Никита Смольянинов), которую всегда ждут и строго оценивают зрители, на месте. Всё строго по Пушкину, но и тут не обошлось без интересных находок: в самом начале спектакля пара символически держится за руки, пока их отцы размышляют, не стоит ли им породниться. Но пару разъединяют, буквально растаскивают за ноги, и соединиться у них уже не получится.
Не лишним будет напомнить, что роман не окончен, а история с его продолжением туманна. А что ждёт зрителей в финале, предоставляю узнать вам самим, посетив спектакль.
И закончить хочу словами режиссёра: «Выбор материала — это мистическая вещь, чтобы он прозвучал в конкретное время и в конкретном театре, всегда должны определенным образом сойтись звезды. Мне кажется, не мы выбрали «Дубровского», а он нас».
Истинная правда: временами со сцены так кричала современность, что это было больно.
