Какая она, наша Russia на сцене «Планеты КВН»?

Константин Райкин сыграл Хлестакова в спектакле Юрия Бутусова

Оставим в стороне поверхностные аллюзии текста. Взятки брали и берут, больных не лечили и не лечат, вскрывали переписку тогда – взламывают почтовые ящики, устанавливают прослушку и сегодня, сажали и сажают, подбросив пакетик наркоты, охотились, используя служебное положение, и продолжают охотиться (сюжет с подбитым лосем занимает немало сценического времени, навевая историю с депутатом Госдумы) в новейшее время. Другое дело, что фразы у Гоголя на все эти темы и ярче, и смешнее, и безжалостнее, чем написанные вчера. Это как вино должной выдержки. «Лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет», – чем не про наше родимое здравоохранение постулат Артемия Филипповича Земляники? Или вот учитель скроил рожу от доброго сердца, а Луке Лукичу выговор: зачем де вольнодумные мысли внушаются юношеству? Можно цитировать до бесконечности. Но не только, вероятно, и не столько азарт подобных совпадений управлял создателями спектакля.

Скорее над Юрием Бутусовым, Константином Райкиным и Тимофеем Трибунцевым завис давящий вопрос: почему без малого за 200 лет ничего не меняется? Вот ведь городничий, которого играет Тимофей Трибунцев, все понимает. С его монолога о том, как Антон Антонович отправлял мать по скорой помощи, практически начинается спектакль. Большая часть страны 60+ могла бы поведать подобное, а то и предъявить случаи пострашнее. Однако дело не только в том, что он сам – заложник сложившихся устоев. Ему в спектакле отдается право на человеческое. В другом эпизоде спектакля жена Аня – Анна Андреевна – подобно леди Макбет, только в гротескном варианте, страстно убеждает мужа пойти на карьерный рост, принять ревизора у себя. Чем больше аргументов предъявляется ее распаленным темпераментом, тем невыносимее Антону Антоновичу: «Меня сейчас вырвет»; «словно я сердце выплюнул», – отчаянно отвечает он жене. Аня (Алена Разживина), не баловавшая мужа супружескими ласками прежде, пускает в ход и это средство – любовную утеху. На скорую руку они уединяются, но довольно быстро возвращаются, так что зрительница из зала комментирует: «Быстро!»

Этот городничий, кстати, в программке обозначенный как только Антон Антонович (не Сквозник-Дмухановский и не городничий), отнюдь не Держиморда уезда, скорее совсем не грубая натура, как этого персонажа представлял в напутствии театру сам Гоголь. Попал в капкан обстоятельств когда-то и рулит, не понимая, куда несется бричка, без маршрута и цели. Он все видит – сделать ничего не может. Даже когда обнаруживается разоблачение Хлестакова и чиновничество читает письмо самозванца, Антону Антоновичу все по барабану. Он спрашивает лишь про старый театр, который сносят, сетует, что вот ни разу там так и не был. Не боится он ни нового ревизора, не расстраивается от сорвавшейся карьеры в Петербурге. Двигаться вне цели – единственный удел.

Константин Райкин в этом спектакле Иван Александрович (Хлестаков не значится в программке). Однако его принимают за ревизора, ему несут взятки даже не чемоданами, а солидными ящиками. Уцелели в новой версии и сцены вранья, и сватовства.

Если Антон Антонович вполне себе человек, то каков же его антагонист? Точно не фитюлька, не муха с подрезанными крыльями. И вообще как он оказался в этом городе, не совсем понятно. Слуга Осип (Артем Осипов) все сваливает на сбитого лося на дороге, а совсем не на капитана, обыгравшего до нитки Хлестакова. Ивана Александровича занесла нелегкая сюда, но и он, кажется, привык быть никем и ничем. Он не только без удивления воспринимает свое возвышение, но больше того, лишь созерцает то, что с ним происходит. Взятки несут ему сами чиновники и помещики, дочь Маша (Марьяна Спивак) сама себя сватает в откровенно наглой форме; ждут от него россказней про Петербург. Иван Александрович и вспоминает про Пушкина, он и памятники там местами поменял, и вообще... «Когда тучи сгущаются – зовут меня», – заключает мнимый ревизор.

Грузчиком ли был или только отсидел – неважно. Черную робу в первом действии сменит на одежду белого шелка во втором. Здесь, в этом городе, до которого три года скачи, не доскачешь, живут мифами, один из которых миф о пришельце. Это не тоска по лучшей жизни, не вера в то, что придет царство истины, тот ревизор, ради которого Гоголь дописывал комедию, даже не корыстная мечта уезда улучшить свою жизнь, скорее все охвачены усталостью от своего бытия вне цели, вне смысла.

На место мертвых душ встают живые мертвецы. Последних здесь мазали кровью, сажали за руль, чтобы организовать ДТП. Ящики с взятками в финале выстраивают так, что видишь нагруженную бричку, которая от щедрот, кажется, завалится при первом повороте. На ее вершине сладко спит Иван Александрович. А рулит повозкой Антон Антонович, вокруг которого сначала теснится толпа уездного начальства, но потом сцена начинает заполняться людьми. И уже человек пятьдесят окружают эту вавилонскую башню взяток.

Расшибутся ли? Р, дай ответ! 

Оригинал.