Константин Райкин: «Ногодвигалово и забивалово не могут быть без силы духа»
Дневник Международного Платоновского фестиваля
В рамках Платоновского фестиваля театралы Воронежа (и гости из других городов, а то и стран) имели возможность не только посмотреть спектакли из Москвы, Санкт-Петербурга, Пскова, Кембриджа, Брюсселя, Тбилиси. По традиции были организованы и творческие встречи с теми, кто причастен к созданию этих постановок. Своим видением современного театра делились с публикой режиссёры Лев Додин, Миндаугас Карбаускис и Роберт Стуруа, драматурги Марюс Ивашкявичюс и Фрейзер Грейс. Народный артист России, худрук театра «Сатирикон» Константин Райкин приехал в Воронеж как исполнитель одной из главных ролей в спектакле Егора Перегудова «Дон Жуан».
Творческий вечер выдающегося артиста прошёл в Камерном театре. А до этого Райкин встретился с журналистами, превратив пресс-конференцию в яркий спектакль. Фрагменты его монологов, в которых затрагивались самые разные темы – от преодоления запретов в искусстве до проблем обучения молодых артистов – предлагаем вашему вниманию.
О Платонове и культуре
– Я ощущаю великий талант этого писателя – при том, что не могу назвать его моим любимым автором. У меня есть более близкие писатели. Но то, что знаю, то что читал и видел в переложении для театра или кино, всегда чрезвычайно интересно. Включая фильмы режиссёров, далеко живущих. Творчество Платонова находит отклик у разных людей, не связанных с Россией впрямую. Фестиваль его имени на нас на всех производит сильное впечатление. Это, мне кажется, прекрасное дело. Властным людям города надо ещё и ещё раз почувствовать драгоценность этой затеи. Когда-то у меня в голове возникла формула: «Культура гораздо умнее политики».
И мне кажется, тот представитель власти, который считает нужным вкладывать в культуру, тот и остаётся во времени и вечности, того и поминают потом добрым словом. Потому что без культуры невозможен никакой прогресс, ни технический, ни финансовый. Поднять экономику отдельно от культуры невозможно! Отсутствие культуры я вижу во всём. В том, как наша сборная играет в футбол! В чём проблема? В отсутствии силы духа. А создаётся она культурой. Ногодвигалово, забивалово, оно не может без силы духа и ничего не сделает на сегодняшнем этапе развития футбола! Специально беру футбол как нечто вроде бы совсем далекое… Просто я – старый спортсмен!
О фестивале и преодолении темноты
Я здесь пообщался со Львом Абрамовичем Додиным, посмотрел его спектакль «Братья и сёстры» 25 лет спустя, заново сделанный. И опять это на меня произвело сильнейшее впечатление. И всё благодаря вашему фестивалю. Когда бы я ещё спектакль посмотрел? Мы встречаемся в Воронеже со своими коллегами, и это очень важно.
Жизнь работников культуры очень разрозненна. Мы редко видимся. А благодаря таким форумам имеем возможность почувствовать себя вместе. Это очень важно при той ненависти и злобе, которая сейчас возникла у многих людей по отношению к деятелям культуры. Сколько злобы, незнания, темноты, зависти! Вы же читаете Интернет? Все эти ужасы, которые так хочется оставить в прошлом... «Не читал, но осуждаю, не смотрел и смотреть не буду», «они – воры», «либерасты», «пиндосы»… Я же это не придумал! И мне кажется, подобный фестиваль – противостояние подобным процессам. Просто очень важно, чтобы культура не была уделом каких-то «избранных», «некоторых», абсолютного меньшинства. Хочется, чтобы это проникало в массы.
О Воронеже
Я сюда приезжаю гораздо чаще, чем многие думают. Однажды пришёл в театр, который организовали выпускники местного института искусств, и пригласил отсюда в Москву довольно много людей, среди которых были и Федя Добронравов, и Саша Журман, и Серёжа Дорогов… У меня работают около двенадцати человек из Воронежа, из замечательного тогда института искусств. Поэтому однажды я приехал сюда с огромными надеждами, помня институт, который так меня удивлял. Приехал как председатель выпускной комиссии и очень расстроился, так как увидел, что дела стали хуже… Но память у меня исключительно положительная. С Воронежем связаны очень хорошие ощущения. Здесь проходили, например, наши гастроли с покойным Ромой Козаком: мы играли «Косметику врага». Сюда был сослан Осип Мандельштам. Наверное, тогда это была большая дыра. Но Воронеж неузнаваемо изменился. Начиная с дорог. В России есть огромные города, где чёрт знает что с ними творится в центре города. Здесь такого нет. Какое-то странное исключение! И я даже думаю: «А как же город накажут за это?». У нас же не любят исключения в хорошую сторону! Сразу начинают их как-то умалять.
О театре
Я могу на спор сказать, не зная заранее, по публике в условном Мухославске, по их реакциям, есть в городе театр или нет. Даже плохой. Если есть, то люди по другому воспринимают русскую речь... Не мат с междометиями, а сложносочинённые предложения. Где нет театра, зрители просто не поспевают за тобой. Ты пошутил и пошёл дальше, а они засмеялись. Ты уже про серьёзное, а они ещё смеются. Скрипят мозги, скрежещут, несмазанные! А смазка – это театр, понимаете?
О цензуре
В искусстве всё можно, лишь бы это имело смысл. Все наши «нельзя», которые человечество когда-то устанавливало, – это же смешно! Всё, что в школе сейчас проходят, – всё было нельзя. Вся великая литература, лучшие её образцы были под цензурой. Я уже жил во времена, когда было нельзя джаз, рок… Инструменты было нельзя! Саксофон – нельзя, да и всё! Когда говорят «раньше же обходились» – это слабый довод. Не было когда-то джаза и рока – и обходились. А потом изобрели – и всё. Река обратно не течёт.
Фото: Андрей Парфёнов
