Трагифарс в «Сатириконе». «Дубровский» в постановке Якова Ломкина.

Пушкин, как очевидный тренд сезона, бьет рекорды вполне сравнимо с рекордами постановок по Островскому и Маяковскому в прошлом году. Как-никак, а нашему солнцу в этом году исполнилось 225 лет. Обыкновенно режиссерам и худрукам присуще выбирать Пушкинские «хиты»: «Онегин», сказки, «Метель», «Капитанская дочка» и все в таком духе. Реже всего с московской сцены звучит знаменитое «- Я не француз Дефорж, я Дубровский» (да-да, фразы «Маша, Маша, я Дубровский» нет ни в романе, ни в спектакле. Это фраза из старого анекдота). В школьной программе произведение есть, а в театре нет? Удивительно, но это так. Большая редкость встретить роман на театральных подмостках, но в «Сатириконе» решились.

Роман, как известно, не был закончен самим Пушкиным. Сохранились записи предполагаемого продолжения, но в итоге дописан не был и все мы знаем неоконченную версию. Кстати говоря, названия у романа также не было – его заявили уже издатели при публикации.

Вот что пишет об этом романе Анна Ахматова:

«Вообще считается, что у Пушкина нет неудач. И всё-таки «Дубровский» ― неудача Пушкина. И слава Богу, что он его не закончил. Это было желание заработать много, много денег, чтобы о них больше не думать. «Дубровский», оконченный, по тому времени был бы великолепное чтиво».

Сцена становится клеткой собственной гордыни, псарней, домом, кругом ада, безумием и историей, которую невозможно закончить, потому что месть и гнев не умирают, а идут до конца, а в данном случае – по кругу. Сценографию создавал Виктор Герасименко – заслуженный художник РФ, которому удалось очень точно «пригвоздить» смысловой посыл круговой декорацией, из которой может и можно выйти, но вырваться из порочного круга отмщения и гордыни просто невозможно. Проекции, свет, пластика, музыка – все в едином ключе, работает друг с другом на замысел Пушкина с его страстями и неразрешимыми вопросами чести.

Яков Ломкин оставил нам самое прекрасное – Дениса Суханова в роли Дубровского старшего, которого Пушкин убивает в середине произведения, а «Сатирикон» даже убивая, оставляет в действии, вкладывая в его уста поэзию. Такое решение придает спектаклю не только новизну, но и несколько раскрывает контекст – Дубровский старший все время буквально кружит над всей историей. По словам режиссера, Денис Суханов стал практически соавтором спектакля, вместе с режиссером придумывая сюжетную линию своего персонажа. В итоге именно он – главное действующее лицо, от которого никому не удается скрыться или убежать. Он – совесть. Он – страх. Прекрасная актерская работа Дениса Суханова блуждает от ледяного спокойствия к острому безумию и становится визитной карточкой спектакля.

Пластический язык в «Дубровском» особо выразителен и заразителен, иногда не так просто понять, что говорит громче – слово или тело? Особенно яркими становятся второстепенные персонажи и их психологические жесты – здесь выразительные чиновники обитают рядом с не менее манкими химерами, и совместить их в одном пространстве, сколь бы фантазийным оно не было, не такая легкая смысловая задача для постановщиков. Ну а Яков Ломкин дает нам возможность рассмотреть каждого весьма подробно. Нужны ли химеры – вопрос открытый, но совершенно ясно, что они есть олицетворением тех грехов, которые привели к… к тому, к чему привели. Древняя иудейская пословица гласит: «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Это означает, что грехи отцов падут на головы детей. Судьба несчастной Маши – явное тому подтверждение, хоть она и смиренно ее принимает, и даже, возможно, сможет когда-то все исправить. Но этого мы так и не узнаем, так как история дописана автором не была. При этом любой великий текст, вышедший из-под пера Пушкина, содержит все те же сомнения, мысли и загадки: тайна жизни, любви, страсти, предательства, мысли о смерти, сомнения в мире и в себе. Пушкин тем и велик, что даже в незаконченном «Дубровском» мы видим масштабный конфликт отцов, детей, их фатальных ошибок и набора случайностей, которые приводят к трагедии для всех персонажей. Поэтому смотреть интересно всем и в любом возрасте. Что немаловажно – это именно тот формат спектакля, который идеально подойдет для бурного подросткового сознания. Рок и трагедии вперемешку с тайной любовью – все как в прекрасные 15 лет.

Но у нас все же Трагифарс. В связи с этим, невероятным и особенно вызывающим восторги зрителей, мгновенно становится Арсен Ханджян в роли Шабашкина, секретаря Троекурова. Да и вообще, мужской состав спектакля – уникальное стечение обстоятельств и хороший режиссерский выбор – весь спектакль можно думать о том, кто тебе нравится больше, но так и не определиться к концу. Это ли не счастье, когда нравятся все?
В заключении хотелось бы сказать – идите с повзрослевшими детьми. Для них более интересного Пушкина найти сложно даже в год его 225-летия. Ну а для взрослых всё уже написали до нас: «Несчастью предшествует гордыня, а падению – высокомерие» (16:18).

Оригинал.