Вопрос цены
“Шутники” в постановке Евгения Марчелли в театре “Сатирикон” меньше всего напоминают привычного А.Н.Островского. Здесь нет и следа купеческого Замоскворечья, да и вообще примет какого-либо района или города. Есть только оплывшая серая конструкция, с вросшими в землю полуслепыми окошками и жалкой березкой в развалинах (сценография Дмитрия Разумова). Герои пьесы одеты в костюмы, лишенные примет времени, а жанр спектакля представляет собой нечто среднее между театром абсурда и мрачным комиксом.
Историю о судьбе отставного чиновника Оброшенова и двух его дочерей режиссер довольно решительно выводит из области театра психологического и переносит в графическую, изобразительную. Актеры не играют, а представляют своих персонажей, рисуют почти шаржи. Фантастическая пластика Константина Райкина превращает Павла Прохоровича Оброшенова в существо невероятное, с мгновенными перепадами от бесконечной униженности, когда он превращается чуть ли не в собаку, елозящую пузом кверху под ногами богатого купца Филимона Протасьича Хрюкова (Денис Суханов), до фигуры почти короля Лира, когда умоляет старшую дочь Анну согласиться на брак с тем же Хрюковым ради семьи. Эту гамму актер проигрывает так стремительно, что переходы из одного состояния в другое в моменты преображения почти не улавливаются.
Вся история разыгрывается в черно-белом пространстве под безжалостным светом, обнажающим заскорузлое уродство бедности. В сцене, когда Оброшенову подкинут денежную “куклу”, серую нищету прикроют аляповатые ковры, пошлые деревья в кадках, ярким золотым пятном возникнет картинка-репродукция “Данаи” Рембрандта – пока еще как украшение, противостоящее общей безвкусице. На самом деле, она будет первой подсказкой и первым предупреждением. Но, как часто бывает, останется нераспознанным. Второе предупреждение прозвучит страшнее. Развалины нищего дома превратятся во внутренность музыкальной шкатулки. По ней, с характерным поскрипыванием, под музыку задвигаются гротесковые фигуры – искаженные лица, скрипучие механистичные голоса. Это персонажи “Бесприданницы”, “Грозы”, “Леса” и “Снегурочки”. Все они на разные лады будут вещать о печальной участи женщин, о власти непреодолимых обстоятельств, о жертвах во имя любви и долга. В мир Островского на несколько минут вторгнется Гофман с его безумным кривым зеркалом; в нем можно узнать отражение старшей дочери Оброшенова Анны (Алена Разживина). В ответ на ее монолог о любви и счастье устрашающая шкатулка и распахнется.
На фоне черно-белой графики, китча и гротеска разыгрывается история борьбы двух извечных начал – духовного и материального, любви и денег. И если младшая дочь Павла Прохоровича, юная Верочка (Ульяна Лисицина), в своем всепобеждающем эгоизме молодости ничего и никого, кроме своего возлюбленного Саши (Илья Рогов), не видит, то для ее старшей сестры любовь постепенно приобретает черты выгодной сделки. В финале, уступая не только просьбе отца, но и собственным устремлениям, она примет предложение Филимона Протасьича стать его женой, и не только потому, что он ее любит, хотя это и приятно. Но еще и потому что он богат, а это еще приятнее.
Со всеми своими шутками, увертками и бесконечной любовью к дочерям, Оброшенов проиграл – Хрюкову и всем тем, у кого чемодан туго набит деньгами. Бедному и из последних сил гордому чиновнику все же очень хочется пожить по-человечески. Вопрос, что лучше – быть бедным, но гордым или богатым и здоровым – имеет вполне конкретный и однозначный ответ. Веселая клоунада оборачивается горькими размышлениями. Купить можно все, вопрос лишь в цене. А если сверху накинуть еще и любви, то вопросов вообще не остается.
Очередная идея прочитать Островского в несвойственной хрестоматийному драматургу манере оказалась удачной. В спектакле нет дидактики, нет вежливой тяжеловесности, с какой часто подступаются к классикам. В предложенном эклектичном варианте, где смешаны стили и приемы, и есть даже танец Майкла Джексона, “Шекспир Замоскворечья” Островский, надо сказать, совершенно не пострадал.
Фото: Александр Иванишин
