«Дон Жуан» в Сатириконе — неистовая комедия для долгого осмысления
«Неистовая комедия» от Егора Перегудова стала для поклонников Сатирикона и подарком, и интригой, и ярким финалом сезона, и одной из ярчайших премьер театра за последние пару лет. В исполнении лучших актеров Сатирикона — немного фарса, немного фантасмагории, приличное количество юмора, шуток разного толка, ярких приемов, неожиданных эпизодов, много драмы и тянущая, гложущая горечь во втором акте- все это поистине неистовое трехчасовое действие затруднительно обозначить каким-либо привычным жанром. В этом Доне Жуане, безусловно, прочитывается что-то из арсенала Юрия Бутусова: кросс-кастинг, гротеск, современная музыка для иллюстрации классических сцен, имитация замедленного движения, реплики в зал, а не друг другу, необычная манера общения (Григорий Сиятвинда и Елизавета Мартинес Карденас в ярких современных рыбацких костюмах задорно выясняют отношения с нарочитым вологодским оканьем).
В спектакле вообще много необычного, я бы сказала, незаурядного — буквально, от эпизода перед началом действия и до финала. Дон Жуан в исполнении Тимофея Трибунцева — не хрестоматийный герой-любовник и пылкий соблазнитель, а скорее дерзкий философ, циник, мечущийся между желаниями и потребностями, между логикой и чувствами, между спасением и гибелью (будь то разъяренные гребцы или статуя командора). Девушки, новые красотки, новые жены — для него не цель и даже не удовольствие, а средство существования, способ познания и выражение себя. Сганарель-Райкин — не простак и не сердобольный слуга, тихо ненавидящий хозяина, а его полновесный антипод, мудрец, оппонент, проповедник отвергаемых доном Жуаном истин, да что там — одна из звезд спектакля (возможно, самая яркая и все-таки то и дело затмевающая главного героя). Сганарель то давит собой, то оттеняет, то дополняет хозяина: их непрекращающийся спор является и причиной, и содержанием, и следствием натуры каждого и естественным состоянием их отношений. Они оба не могут без этого спора, без поучений и подзадориваний (одна только сцена разговора Сганареля с неким воображаемым распутным неблагочестивым господином чего стоит!).
Отдельного внимания заслуживает сценография спектакля. Темная винтовая лестница в центре сцены, на и вокруг которой происходят все действия, -первая и вполне справедливая ассоциация — «извилистый долгий путь от чистилища к Небу и обратно». Как бы не так. Лестница то и дело медленно вращается, и перед зрителем проходит и повторяется…бесконечный жизненный путь. Каждого героя. По кругу. За целью. От почти или все-таки достигнутой цели. За желаниями. От преследователей. В поисках счастья. Побег от разочарования, от горя, от боли. Гонка за утешением. Лестница вращается, череда жизненных событий то мрачными, то яркими картинками, будто выхваченными прожектором из темноты, проходит перед зрителем, но в этой жизни ничего не меняется: ни цинизм и привычки Дона Жуана (того самого, по убеждению которого «постоянство годится только для чудаков»), ни любовь и скорбь доньи Эльвиры (небольшая, но очень весомая роль Агриппины Стекловой, которая будто шагнула с чеховских дачных подмостков из сатириконовской же «Чайки» сюда, в постановку к Егору Перегудову), ни стыд за бесчестного сына — у дона Луиса (пронзительная сцена— красный-серый-красный, по этажам лестницы, -отец — слуга-сын, Большов-Райкин-Трибунцев), ни жажда отмщенья и обида братьев (все одновременно в исполнении Антона Кузнецова — умеренно эпатажная и трогательная роль).
Во время финальной сцене (а она тоже не каноническая в этот раз) под звуки не то бьющегося механического сердца, не то скрежета вращающейся лестницы, не то стук колес уходящего поезда, — вдруг обнаруживаешь себя вот с таким грузом на душе: всех жалко и не знаешь, кому сочувствовать больше; все в этом спектакле — от дона Жуана до нищего — трогают настолько, что не сразу понимаешь, какие именно ощущения остались сегодня после просмотра; переживаешь, но не знаешь, о чем или о ком именно и как это выразить словами: вроде, только что хохотал во время разухабистого первого акта, а теперь кромешная темнота и ком в горле. Безусловно одно: «Дон Жуан» в сатириконовской версии — спектакль, о котором долго вспоминаешь, который осмысливаешь после просмотра намного больше и глубже, чем сидя в зале.
