Скапен с неаполитанской «малины»
Этот хулиганский, и, по всей вероятности, шокирующий добропорядочную публику спектакль Константина Райкина начинается с известного романтическо-блатного эпоса о побеге двух урканов с одесского кичмана. Тем самым подтверждая обозначенный в программке жанр – «криминальная комедия».
В той же программке зрителей предупреждают, что все действие происходит исключительно в городе Неаполе. Первая сцена уточнит «локацию»: это неаполитанский притон, в который на свою «малину» собирается самая разношерстная публика: местная «золотая молодежь», бродячие цыгане, заезжие турки, странная дама, похожая на старуху Шапокляк с надоедающей всем нахальной болонкой, почтенный купец с ярко выраженным еврейским акцентом и даже подозрительного вида представитель одной из стран Южной Африки и его дочь, как две капли воды похожая на своего батюшку. Короче, не простая «малина», а настоящий «малиновый Вавилон».
Движущей силой происходящих здесь событий становится темпераментный, стильно одетый, авантажный неаполитанец по имени Скапен, перетирающий сложные вопросы со своими заказчиками и подельниками, умело разруливающий все возникающие у них проблемы и виртуозно надувающий двух почтенных отцов семейств. Перечисленные действующие лица и разыгрывают «прикольную» историю о любви, старческой скаредности, сыновнем неповиновении, а также о разнообразных приключениях, которые обрушивает на головы этих неаполитанцев злодейка Судьба.
Зритель, правда, не услышит душещипательных неаполитанских песен, но сможет вдоволь насладиться городскими романсами, разудалой цыганщиной, восточными пьянящими мелодиями и даже рэпом под аккомпанемент роскошной серебристой ударной установки, ставшей доминантой сдержанной черно-белой сценографии спектакля (художник Борис Валуев). Эта ударная установка будет выполнять не только музыкальные функции, но и озвучивать всё действие, изобилующее зажигательными танцами, выразительной пластикой и красочными потасовками. Мария Данилова, как всегда, точно и остроумно придумала костюмы, выдержанные в черно-серо-белых тонах, – изысканные и, при этом, напоминающие знакомый нам по многим фильмам свободный стиль одежды итальянских мафиози. Отлично дополняют друг друга световая (художник Анатолий Кузнецов) и музыкальная партитуры. Композитор Валерий Чернышёв своеобразно аранжируя популярные мелодии, остроумно вплетает их в свой оригинальный музыкальный ряд.
Константин Райкин продолжает удивлять и радовать разнообразием своих драматургических привязанностей и режиссерских приёмов. Не буду перечислять всех авторов, по произведениям которых он ставил спектакли, об этом можно прочитать в Википедии. Скажу лишь, что Жан-Батист Мольер, безусловно, занимает в этом ряду особое место. Хотя нынешний спектакль выходит за рамки традиционных представлений и о театре Мольера, и о творчестве Райкина. Если бы мне показали этого «Скапена» в некоем неизвестном театральном пространстве и не сказали бы, кто автор спектакля, то я бы решил, что его поставил юный бесшабашный и озорной режиссер-экспериментатор, которому все навязшие в зубах традиции и школы – «по барабану» (недаром на сцене водружена упомянутая выше ударная установка). Правда, в отличие от юношеских задорных «капустных» проб и ошибок, в которых количество веселых сценических «наворотов» порой превышает разумный уровень, в спектакле Райкина многочисленные гэги и «приколы» при всей своей неожиданности продуманны, оправданны, логичны и очень остроумны.
И все же, несмотря на довольно странный мафиозный антураж происходящего, интуиция и театральный нюх подсказывают тебе , что это настоящий Мольер — лукавый, непредсказуемый, очень смешной, и, что называется, «себе на уме». Определить однозначно жанр спектакля невозможно. Это нечто среднее между забавной французской комедией, актерским капустником и итальянской commedia dell’arte. Здесь, правда, нет традиционных театральных масок, они абсолютно условны, нематериальны, а яркая характерность персонажей достигается разнообразием игровых приёмов. Не обходится дело и без «нашего всего» – системы Станиславского. Скапен поручает своему подручному Сильвестру, слуге Октава, за ночь изучить фолиант с известным научным трудом под названием «Работа актера над собой», чтобы как можно более профессионально объегорить скупого отца влюбленного парня. Система за ночь успешно осваивается, и подельники с блеском добиваются своей цели!
Если бы спектаклям присваивали категории темпераментов по классификации Гиппократа, то я бы назвал его холерическим. Он проходит в сумасшедшем темпоритме, действие пролетает как один миг и не дает опомниться зрителям, которые однако с воодушевлением принимают условия игры и крутизну этого стремительного театрального «водоворота». Ну а практически всем райкинским актерам к таким условиям сценического существования не привыкать, для них это родная стихия.
Приятно изумляют сатириконовские ветераны. (Надеюсь, что превосходные мастера Денис Суханов и Григорий Сиятвинда простят автора за такой термин. Но здесь имеется в виду отнюдь не их возраст, а солидный опыт работы в театре вообще и под руководством Константина Райкина, в частности). Они не только выдерживают ураганные темпоритмы спектакля, не уступая молодежи, но даже ведут её за собой, демонстрируя виртуозное мастерство, физическую форму, отменный вкус и юмор. Да и сами, судя по всему, испытывают при этом огромное наслаждение от происходящего. Очень смешон Григорий Ситявинда в роли суетящегося и рефлектирующего Арганта, в принципе не отказывающегося помочь незадачливому сынку, но ни в какую не желающего расставаться с накопленными «непосильным трудом» кровными денежками. Еще более скуп Жеронт Дениса Суханова – нагловатый и громогласный, педалирующий свой гипертрофированный еврейский акцент и произносящий порой абсолютно неполиткорректные фразы, которые я здесь процитировать не решаюсь. Иногда кажется, что Денис Суханов ходит «по лезвию бритвы», чуточку пережимая с разнузданным гротеском и яркой характерностью своего персонажа. Но в целом ему удается удержаться в рамках тонкого юмора и театрального вкуса. И поэтому его несчастный обманутый Жеронт не только смешон, но и по-детски трогателен.
Многих молодых райкинских актеров автор этих строк увидел на сцене впервые. И порадовался тому, что они, как и их старшие коллеги, освоив сложную гротесковую стилистику спектакля, ни на йоту не позволяют себе выйти за рамки режиссерских установок и хорошего вкуса. И если кто-то из них пока чуточку не дотягивает до замысла режиссера, то это, безусловно, дело наживное. Из особо понравившихся отмечу колоритного и очень смешного Александра Гунькина в роли застенчивого увальня Сильвестра, обретающего уверенность после изучения системы Станиславского. Потешный и немного жалкий образ Гиацинты – той самой странной дамы с собачкой – создает Алина Доценко.
Открытием стал Алексей Бардуков в роли Скапена. Симпатичный, подвижный и порывистый парень, внешне чем-то напоминающий молодого отнюдь не чуждого «Сатирикону» Максима Аверина, он чувствует себя в сложной гротесковой стилистике игрового театра как рыба в воде. Сумев при этом (наверное, используя все ту же великую книгу «Работа актера над собой») вместе с режиссером точно разобрать роль и простроить психологическую линию своего героя. В результате персонаж получился интересным и многогранным.
Иногда, правда, возникало ощущение, что некоторые реплики и даже сцены сыграны молодым актером, как иногда говорят в театре, «с голоса» режиссёра. Что ж, вполне возможно. Но в этом отнюдь нет ничего предосудительного. Если актер способен точно воспроизвести интонации и способ сценического существования великого артиста, значит, он правильно воспринял его уроки и метод работы над ролью. И в будущем, прибавив какие-то свойственные только ему черты, сможет обогатить образ. При этом не могу не признаться, что меня на спектакле не покидала мысль, что Скапен – это, безусловно, райкинская роль. И возникло даже чувство сожаления, что он в свое время её не сыграл. (Кстати, я с удивлением обнаружил, что блистательный артист впервые сыграл в спектакле по пьесе великого французского комедиографа лишь недавно – на 47-м году своей творческой деятельности!)
Константин Аркадьевич, обращаясь в программке к зрителям, отметил, что в спектакле есть и «русские отечественные мотивы». И с этим невозможно не согласиться. Ты со смехом, а порой и с грустью видишь в этих «неаполитанцах» черты наших «серьезных людей»: напыщенных скупердяев-богатеев, крупных и мелких мошенников и беззаботных «мажоров». И еще раз понимаешь, что Мольер вечен и актуален для любого времени и любого народа.
